Engraving as compared with painting is a popular art; many printings can be made from one plate or block and at comparatively slight cost, so that the artist’s work reaches a great number of persons. It is easy to see how this might affect the character of his work: leading him to choose subjects with which the people were familiar; to treat them in a way that should secure their interest – that is to say, with simple directness and precision, and with dramatic earnestness that should appeal at once to the intelligence and the heart. That these qualities are characteristic of all Durer’s work, his paintings and engravings alike, may well have been due, in part at least, to his experience in the latter medium. But probably it would be more true to say that because these qualities were inherent in his personal character, they were reflected in his work and drew him particularly toward engraving.
It is quite possible, however, for pictures to be simple, precise, direct, and even dramatic, yet very commonplace. This Durer’s work never was; and that he contrived to make it so homely and natural and yet always dignified is because he was a genius, which is no more to be explained and accounted for in his case than in Shakspere’s.
That he did not possess, as well, the gift of ideal beauty is due partly to the fact we have already noticed, - that the Renaissance in Germany was more a moral and intellectual than an artistic movement, - and partly to Nothern conditions. For the feeling for ideal grace and beauty is fostered by the study of the human form; and this has been most flourishing in those Southern countries, such as Greece and Italy, where the climate favors a free, open-air life. In the Nothern countries, clothes, being more necessary, assume a greater importance. They are a very important feature in this picture of Durer’s, and recall the elaborate costumes in those which we have examined by Van Eyck and Memling. Nuremberg, as we have remarked, was on one of the highways of travel between Italy and the cities of the Northern Sea, but, while commerce was passing freely in both directions, the influence upon painting came to Germany chiefly from Flanders. As there, so in Germany, painting was closely allied with the decorative crafts, and the painters delighted in the portrayal of fabrics, metal and woodwork. In this Adoration of the Magi we can detect at once the same fondness for depicting stuffs, embroidery, and objects of curious and beautiful workmanship as in Van Eyck’s Virgin and Donor; and in the originals there is apparent, not only a similar skill in minute and elaborate details, but also a corresponding use of strong, rich coloring. But, while it was from Flanders that Durer derived his style in painting, he passed beyond his exemplars in the variety and scope of his skill, and in mental and moral force.
Гравюра, в сравнении с живописью, это популярный вид искусства. Многие картины могут быть сделаны из одной плиты или блока со сравнительно небольшой стоимостью, поэтому работа художника приобретает большое количество почитателей. Можно легко увидеть, как все это могло воздействовать на характер работы: сподвигнув его выбирать предметы, с которыми люди были знакомы и относиться к ним, будто они должны сохранять их интерес – то есть с простой прямотой, точностью и с трагичной серьезностью, которую следует обращать однажды к рассудку и сердцу. Все эти качества и есть характеристики ко всем работам Дюрера, подобно его картинам и гравюрам, могли принадлежать частично к его опыту в последней технике. Но возможно, будет должно сказать, что эти качества были врожденными в его собственный характер, они были отражены в его работах и особенно привлекли его к гравюре.
Для картин возможно быть простыми, точными, непосредственными и даже трагичными, очень банальными. Таковой работа Дюрера никогда не была. Он изобрел, как сделать все настолько невзрачным и натуральным, но всегда достойным, потому что он был гением, которого еще труднее объяснить, чем Шекспира.
Он не обладал также подарком идеальной красоты, что частично является фактом, который мы уже заметили – Ренессанс в Германии был больше нравственным и интеллектуальным, чем художественным движением и частично северными условиями. Чувство идеального изящества и красоты таится в учении о человеческой фигуры и особый расцвет замечался в таких южных странах, как Греция и Италия, где климат благоприятствует свободной жизни на свежем воздухе. В северных странах, одежда является наибольшей необходимостью и принимает на себя особую важность. Существует очень важная особенность этой картины Дюрера, призывающей вернуться к детально продуманной одежде, которую мы просматривали у Яна ван Эйка и Мемлинга. Нюрнберг, как мы заметили, был одним из главных путей, связывающий Италию и страны Северного моря, но, в то время, как коммерция проходила свободно в обоих направлениях, влияние на живопись пришло в Германию главным образом из Фландрии. Как там, так и в Германии. Живопись была тесно связана с декоративным искусством и художники наслаждались рисованием на ткани, металле и изделиях из дерева. В «Поклонении волхвов» мы можем обнаружить так же любовь к прорисовке материалов для вязания, вышивки и объектов скрупулезного и красивого искусства как у Яна ван Эйка в «Мадонна канцлера Ролена». И в оригиналах есть видимое, не только сходное мастерство наброска замысловатых деталей, но также и соответствующее использование насыщенного, богатого оттенка. Но, так как это было получено из Фландрии, Дюрер приобрел также и фландрийский стиль живописи, переданный вне его образцов, в многообразии и просторе его мастерства и интеллектуальной, духовной силе.
|
